Страшный, но эффективный Самарский противонаркотический проект

Г.И. ГУСАРОВА - начальник Департамента здравоохранения Администрации Самарской области

Уважаемые участники съезда!

Самарская область по своим стартовым показателям, таким, как стремительный рост наркоманов, поступление наркотиков в область, преступлений, в том числе и тяжких, связанных с упот­реблением наркотиков, - типичный регион Российской Федера­ции. И, тем не менее, учитывая эту ситуацию, в 1999 году наш губернатор Константин Алексеевич Титов дал поручение подгото­вить Межведомственную программу. Я хотела, чтобы вы обрати­ли внимание на то, что содержалось в этой программе. На первое место в этой программе было поставлено - усиление мер противо­действия употреблению наркотиков, затем профилактика, лече­ние, реабилитация, занятость и трудоустройство наркоманов. И все это должен делать Департамент здравоохранения.

Казалось бы, первая часть имеет отношение к правоохрани­тельному блоку, и, тем не менее, координатором программы, раз­работчиком программы обязали быть Департамент здравоохранения, в частности Комитет по вопросам семьи, материнства и детства, который я возглавляю.

Программа была сделана на два года: 1999-2000 гг. В 2000 году мы опять приняли программу на два года. Почему на два года? Два аргумента, чтобы программа была двухгодичная, особенно по проблемам наркомании. Первое, чтобы разработчик мог отчитаться за то, что он сделал вместе с другими ведомствами за первый год. Не успеет за этот период, можно заменить. Это первое.

Второе. Финансирование. Вспомните любую программу,  которую мы делаем на региональном уровне. Мы ее начинаем расписывать. В первом году - 5% от общей суммы, во втором году - 10-15%. И в основном финансирование идет на четвертый-пятый год. А когда программа - двухлетка, то хочешь, не хочешь, ее все равно поделишь поровну, и тогда ее легче контролировать. Поэтому мы пошли по пути двухлетних программ по наркомании.

Первый год сумма на программу составила 76 миллионов рублей, Сумма на второй год уже составила 144 миллиона рублей.

Что же в первой программе было? Программа явилась основным фактором, который позволил консолидировать усилия ведомств, который позволил разработать систему взаимодействия ведомств по выполнению тех или иных мероприятий программы. И в первую очередь у нас были заложены средства на правоохра­нительный блок.

Сегодня как угодно можно относиться к правоохранительным органам. Их можно ругать и говорить, что они даже знают, где точки продажи наркотиков, бездействием способствуют. Но когда мы проанализировали, какими силами, каким транспортом, какими средствами связи работает у нас милиция, то «прослезились». Это еще хуже, чем у нас в здравоохранении. И мы вынуждены были в программу заложить 500 дополнительных штатных единиц численности. Мы ввели их в транспортную милицию и в отделы внутренних дел. У нас появились люди в каждой админи­стративной территории, которые отвечают за это дело. У нас было всего 25 собак, и мы прекрасно понимали, что таким количеством никакой большегрузный транспорт не может быть как следует досмотрен. И мы стали строить на территории Самарской области кинологический центр на 250 служебных собак, и его строитель­ство будет закончено в этом году. Это по второй программе.

Мы понимали, что на транспортных развязках нужно ставить ангары с оборудованием и досматривать весь большегрузный транспорт. Надеяться на инспектора ГИБДД с палочкой вообще невозможно. Поэтому из 76 миллионов 43 было затрачено на правоохранительный блок. 5,5 миллионов рублей мы затратили на здравоохранение. Но, что мы увидели. Сейчас выступала Татьяна Борисовна и говорила о той детоксикации, которая проводится в лечебных учреждениях две-три недели. Мы практически это и де­лаем. Можно ли в условиях обязательного медицинского страхо­вания говорить о реабилитации в наркологических диспансерах? У нас в области получилось так, что это невозможно. Мы вынуж­дены были в программу заложить открытие реабилитационных центров. Мы пошли по этому пути, и сегодня на территории Са­марской области 11 реабилитационных центров различной формы собственности. На территории Самарской области за период с 1999 года открыто несколько трудовых общин разной направленности - конфессиональной направленности и светской направленности. Они востребованы. А коль скоро они востребованы, то админист­рация области, администрация органов местного самоуправления их поддерживает. Мы их не держим на бюджете. Это не затратный механизм. Мы им выделяем транспорт, просим заводы некоторые строительные материалы им давать. Ведется такая политика раз­вернуть трудовые общины, которые вообще не затратны для обла­стного бюджета.

Это реабилитация. Затем вопросы занятости и трудоустрой­ства. Они тоже легли в обязанности Департамента здравоохране­ния, как органа, который координирует эти вопросы между ведом­ствами. Я вам приведу только один факт. У нас открылся област­ной реабилитационный центр, как методический реабилитацион­ный центр, но в нем проводятся все три этапа реабилитации: в ле­чебных учреждениях, в наркологическом диспансере детоксикация проводится, затем переводится пациент в реабилитационный центр. И там, в городской черте, в загородной черте занимаются как самим наркоманом, так и с созависимыми, вплоть до трудоус­тройства. И мы увидели, проведя лечение 10 человек абсолютно для них бесплатно, что, если пройти всю эту систему лечения и реабилитации, то из 10 человек 8 находятся в ремиссии год и три месяца, два человека «сорвались» и снова «сели на иглу». Но кто эти два? Они пошли учиться в институт, и там снова стали упот­реблять наркотики. А 8 человек мы устроили в трудовые рабочие коллективы, и они оказались как бы «чище» в этом плане. Полу­чится ли у нас так, как в Израиле, получится ли у нас так, как в Англии, где ремиссии до 5 лет, не знаю. Мы находимся в поиске. Поэтому за любые семинары, Анатолий Иванович (ред. - А.И. Вялков - первый заместитель министра здравоохранения Российской Федерации), я благодарю Вас, поскольку последний семинар был проведен на территории Самарской области. Именно Вы определили Самарскую область «площадкой», где будет проходить обучение. И я уверена, что, взяв у нас крупицу опыта и привезя нам крупицу опыта с других территорий, мы обоюдно будем дополнять друг друга в этой работе.

Но я особое внимание хотела бы обратить на такой элемент, как профилактика. Когда я поставила вопрос перед коммунальной службой, что они несут ответственность за наркоманию, что они также должны заниматься профилактикой, руководитель Департамента очень скептически на меня посмотрел и сказал, что это ваше врачебное дело. В принципе большинство людей так и считает, что только мы, врачи, за это должны отвечать. Тогда у меня вопрос возник: чердаки, подвалы, подъезды, квартиры - это чье хозяйство?

Это коммунальная служба, и от них мы должны получать информацию, что творится в подъездах, подвалах и чердаках. Медицинские работники занимаются в меру своих возможностей данными вопросами, но это абсолютно не наша основная работа.

Педагоги тоже сегодня занимаются, мы обучили эту категорию, чтобы они работу проводили со школьниками, подростками. И мы пришли к выводу, что прежде, чем все остальные начнут работать и заниматься профилактикой, нужно провести массированные «пиаровские» кампании на территориях области, чтобы заставить на эту проблему обратить внимание. И когда прошли обращения очень авторитетных людей в Самарской области к семьям, к коммунальным службам, к органам местного самоуправления, выступал ректор медицинского университета, я выступала, обращаясь к семьям и к органам местного самоуправления, к различным религиозным конфессиям. Мы использовали эту «пиаровскую» кампанию, когда избирались мэры и губернаторы, мы ее использовали в качестве рек­ламы. Вначале мне стало страшно, но потом мы использовали эту рекламу с целью насторожить население. Цель - напугать семью тем, что их ребенок, если своевременно не обратить внимания на него, не интересоваться, с кем ребенок гуляет, кто его товарищи, как изме­нилось его поведение и что нужно предпринять в случае изменения поведения или в психическом состоянии ребенка, то можно упустить момент. Вот для этого была придумана такая акция. И у нас появи­лись щиты, на которых было написано «Серега». В течение двух не­дель висел этот щит. Почему Серега? Не случайно было выбрано это имя. Если мальчика зовут Сергей, то в молодежной среде его назы­вают Серега. Люди в начале думают, что, наверное, это какой-нибудь коммерсант, которого с днем рождения богатые друзья поздравляют. Через две недели появились слова, которые привели всех в шок: «Серега умер». И вдруг в газете, по радио шум: кто вообще позволил та­кие слова печатать. Затем через две недели появляются слова: «Серега умер от наркотиков». И здесь все стало понятно. Татьяна Бори­совна назвала более 90% ВИЧ-инфицированных от внутривенного употребления наркотиков. У нас в Самарской области их 98%. И эти щиты висели у нас в течение двух с половиной месяцев. Никто не остался равнодушным, хотя нас критиковали очень жестко. Кто-то очень хвалил, что наконец-то заставили это сделать. В это время я, как руководитель Департамента, издаю приказ и рекомендательное письмо, где рекомендую в обязательном порядке аптечной сети про­давать тесты для определения наркотиков в моче, как «инструмент» для родителей. И все это в то же самое время. И им разъясняют, как этими тест-системами пользоваться. Почему мы это сделали? Пото­му что обращаются к медицинским работникам чаще всего уже на третьем-четвертом году от начала потребления наркотиков, а нуж­но, чтобы обращались в первые месяцы, когда еще можно эффек­тивно все реабилитационные мероприятия провести. И чего мы до­бились от той кампании? Мы добились одного: у нас в 1999 году было 96 ВИЧ-инфицированных, стоящих на учете, а за два с поло­виной месяца акции их стало 10 100 (!). Меня не пугает цифра 10 100. Меня пугают те, которые еще не пришли и которые продол­жают контактировать и заражать.

И в конце той самой акции, а я считаю, что она имела хорошее профилактическое воздействие, была подписана хартия. Ее под­писывали как коммерческие структуры, средства массовой инфор­мации, так и государственные и общественные организации. Сред­ства массовой информации взяли на себя обязательство выделять бесплатное время для профилактики. Это была массированная «атака». И ни одна лекция, которую мы с вами проводим или пы­таемся провести со школьниками, вряд ли может подействовать так. Да и невозможно: сотни школ, тысячи классов. Разве мы мо­жем охватить? Конечно же, нет. Могут ли учителя это сделать, если говорить о профилактике? Конечно же, нет. Есть активисты-родители, которых мы провели по реабилитационным центрам, они посмотрели, как живут ребята, а затем они пошли по школам рассказывать. Не чиновники, не врачи, не педагоги, а сами роди­тели становятся прямыми участками профилактики.

И вот сейчас, прочитав проект Резолюции съезда, мне бы очень хотелось, чтобы Пироговский съезд обратился к Президенту стра­ны, Владимиру Владимировичу Путину, потому что катастрофа уже наступила, и наша обязанность попытаться ее остановить.

Мы пытались это сделать, когда речь шла о законодательной базе здравоохранения. Очень жаль, что сегодня нет Н.Ф. Герасименко в президиуме съезда. Хотелось бы, чтобы он слышал. Над Поправками у нас работала группа правовиков. Мы попытались внести изменения в административный кодекс, в Уголовно-процессуальный кодекс, в закон о психотропных веществах. На наш взгляд, это было не плохо сделано. Причем, не мы - дилетанты - работали над законодательной частью и сделали это за подписью губернатора, а через полгода получили ответ из Государственной Думы: здесь вы неправильно сформулировали, там вы неправиль­но сформулировали. Руки опускаются. Но работать надо...

Я считаю, что все равно на региональном уровне многие вопросы можно решать. Но этого будет мало, пока на федеральном уровне, первые лица государства не займутся этой проблемой так, как положено.

Спасибо.